d3.ru
Архитектор Максим Атаянц рассказал The Village о проблемах новостроек, непритязательности горожан и менталитете коммунальных квартир.
Качество среды в новостройках, возводимых сегодня в Петербурге и на прилегающих территориях Ленинградской области, является низким даже в сравнении с советским временем. Губернатор Георгий Полтавченко не так давнопредложил разработать более достойный внешний вид домов, возводимых в спальных районах. О нынешних проблемах периферии и принципиальных ошибках градостроителей и горожан The Village поговорил с архитектором и экспертом проекта «Будущий Петербург» Максимом Атаянцем.
Максим Атаянц — архитектор, руководитель архитектурной мастерской М. Атаянца, художник, преподаёт античную архитектуру в Академии художеств в Санкт-Петербурге.
Что такое «спальники»
Любой исторический город, в том числе Петербург, имеет кольцевую структуру. Ядро — исторический центр, затем то, что на всех картах обозначается серым, — так называемая промзона, то есть та окраина исторического центра, где в конце XIX века активно развивалась промышленность. За пределами этого кольца промышленности в советское время, в особенности после 1955–1956 года, возникает массовая застройка, которая как раз и называется спальными районами. Достаточно поехать куда-нибудь в Автово в район Маршала Казакова, где стоят панельные шестнадцатиэтажные дома 137-й серии. Они всем своим видом и расположением очень ясно говорят, что это не жилая среда в нормальном смысле, это шкаф с выдвижными полочками, куда на ночь людей укладывают, а утром их оттуда достают, и они, бедные, куда-то едут настоящей жизнью заниматься. С теоретической точки зрения спальный район — это жертва представлений градостроителей XX века о том, что должно быть так называемое зонирование, то есть должны быть отдельно производственные зоны, отдельно — культурные, а отдельно — спальные.
Жилая среда
Массовое представление о том, что такое жилая среда, основано на том ужасе, который называется спальный район. Человек искренне думает, что панельная шестнадцатиэтажка — это то, где нужно жить. И если ему предоставить в массовом порядке альтернативу, то он перестанет покупать панельные шестнадцатиэтажки или будет их покупать только по социальной цене, в два раза ниже, чем сейчас. У нас это часто бывает — товар среднего класса выдаётся за люкс и продаётся за люксовую цену, потому что потребитель не знает, с чем сравнивать. Кроме того, сейчас есть спрос на дешёвое жильё, потому что у людей совершенно нет средств. Для того чтобы человек с обычной зарплатой мог купить квартиру, ему нужно 20 лет выплачивать ипотеку, если ему её дадут. Уж скорее он думает, хватит ли ему денег на квартиру 35 метров или 33, а не о том, что будет за её пределами.
О советском опыте
d3.ru
Ничего ужаснее первых хрущёвок, наверное, и придумать-то нельзя. Это квартиры для того, чтобы расселить людей, у которых вообще нет жилья. Это четырёх- или пятиэтажные дома с низкими потолками, построенные не с точки зрения градостроительной логики, а так, чтобы по рельсам едущий кран мог и справа, и слева панели ставить. Но сейчас эти первые хрущёвские районы, как ни странно, часто выглядят очень симпатично. Это ведь было 60 лет назад, там великолепная зелень выросла, высокие деревья, и довольно жуткие эти домики прижились, и, парадоксальным образом, там иногда приятно. Много где это так, например вокруг Новоизмайловского проспекта. Качество строительства сейчас, к сожалению, не выросло по сравнению с Советским Союзом, оно где-то на том же уровне, но при этом появилось очень сильное давление коммерческих факторов.
Иностранный опыт
Скандинавский опыт никакого отношения к нам не имеет, прежде всего экономически. Россия сейчас является страной третьего мира, примерно близкой к арабским странам Северной Африки — Тунису или Алжиру. Но неприятно же так про себя думать, поэтому начинаются беспочвенные сравнения с самыми процветающими государствами. Есть особенности, свойственные нашему обществу, очень важные и очень тяжёлые. Если мы хотим ориентироваться на Европу, то мы должны понять, чем наше общество фундаментально на европейское не похоже. В первую очередь сильнейшей атомизацией. Есть замечательная работа Ильи Утехина по социологии коммунальных квартир. Он пишет о том, что человек в коммуналке считает своим даже не квартиру, а до двери своей комнаты. Дальше ему всё равно.
У ЛЮДЕЙ ДОМА МРАМОРНЫЕ ПОЛЫ И КОВРЫ, А ВЫХОДИШЬ НАРУЖУ — ТАМ ДАЖЕ НЕТ АСФАЛЬТА.
Ровно так и сейчас. Человек готов вкладывать деньги в свою квартиру, отгораживаясь дверью от внешнего мира, и ему всё равно, что снаружи. Он с радостью будет жить там, где среда комфортней, но не готов платить за этот комфорт, не готов за те же деньги получить меньшего размера квартиру, но с благоустройством двора. И эта психология не уникальна. Я много путешествовал по арабскому Средиземноморью. Там часто можно видеть удивительные вещи. У людей дома мраморные полы, ковры и так далее, двор за железными воротами, а выходишь наружу — там даже нет асфальта. Зато есть канава, в которой текут нечистоты, лежат две собаки, и щебёнка. И человек не видит здесь диссонанса. У нас это немножко сглажено, потому что мы в промежуточном положении. Нужно понимать, что мы между двумя полюсами, Востоком и Европой, и двигаться в сторону европейского полюса.
Роль архитектора
Если все проблемы с новостройками принять за 100 процентов, то примерно 15-20 из них в полной профессиональной зависимости от архитектора. Я имею в виду тот случай, когда архитектор не просто дома проектирует, но и пространства между ними, улицы и площади. Мы должны отойти от профессиональной тенденции последних 50 лет. После сталинского времени в архитектуре произошла модернистская революция. Не только центр Петербурга, но и кварталы 1930-х или ранних 1950-х — на Удельной, возле Московского проспекта или в Автово — традиционны с градостроительной точки зрения. Там есть проспект, бульвар и тихая жилая улица. Есть квартал, который состоит из идущей по периметру фасадной застройки, проходов и двора. Это классическая структура любого европейского города, в котором есть чёткая иерархия пространства: есть частное пространство, есть двор — общее пространство жильцов дома, есть улица, и есть общественные пространства — площади и скверы. Всё, что делалось с середины 1950-х годов и по сей день, — разрушение этой прострой иерархической структуры.
БЕЗ ДВОРА ЧЕЛОВЕК НЕ ЗАЩИЩЁН НИКАКИМ ОБРАЗОМ, ОН ВЫХОДИТ
ИЗ ДОМА СРАЗУ НА УЛИЦУ.
Сейчас в интернете, на карте, очень просто смотреть на эти вещи. Даже самому неискушённому наблюдателю видно, что в старой части города есть кварталы и улица, но когда мы двигаем курсор к окраине, то видим нечто похожее на колонии бактерий под микроскопом. Квартал превращается в микрорайон. У традиционного квартала размер — 1,5-2 гектара, а микрорайон — это 10 гектаров. Это поле, в котором есть дороги, а между дорогами стоят дома, и абсолютно разрушена иерархия пространства. Где двор, где фасад у дома — невозможно понять. Без двора человек не защищён никаким образом, он выходит из дома сразу на улицу. Это создаёт тяжёлую психологическую обстановку. А ведь сейчас никто архитектора не неволит, он может вернуться к традиционному способу планирования, тем более что сейчас это востребовано рынком по соображениям безопасности. Психологически невозможно, чтобы человек выходил из подъезда сразу во внешний мир, ему хочется элементарно чтобы было куда ребёнка погулять выпустить. Нужен двор. Общество снова захотело этой квартальной застройки, и это хорошо, и это в силах архитектора.
Про строителей
В Московской области, по-моему, не осталось сейчас ни одного среднего специального учебного заведения, которое готовило бы строителей. Я даже думаю, что можно по справочнику посмотреть, остались ли в стране профтехучилища, которые готовят тех, кто физически работает на стройке. Я с большой долей вероятности скажу, что нет. В советское время у рабочих профессий были разряды — от второго до шестого. Были виртуозы-строители шестого разряда, которые могли сложить из кирпича дымовую трубу высотой 50 метров. Сейчас таких специалистов вообще не осталось. Вот представьте, если бы в больнице врачи и главврачи были все хорошие и с медицинским образованием, а остальной персонал набран с улицы и никогда шприца не видел, а ему нужно лекарство в вену колоть. А на стройке это буквально так. Сейчас работают в основном мигранты, у которых нет квалификации. Если человек маленький дедушке помогал дом красить — это хорошее дело, правильное, но это не значит, что он профессиональный штукатур. Я с этим сталкиваюсь постоянно. Самые элементарные архитектурные решения применяешь — нет специалиста.
Интервью состоялось в рамках проекта «Будущий Петербург».
Интервью: Ольга Якушенко
Фотографии: Максим Авдеев
Но где бы вы ни жили, всегда можно сделать дом уютней при помощи ароматизаторов. Купить ароматизаторы можно на сайте ncos.ru в разделе СПА